«Falling Out of Time» — музыкальная драма на основе книги, написанной Давидом Гроссманом. Ее герой Walking Man [Путник] размышляет о своей душе и переживает тяжелую утрату — в 2006 году Гроссман потерял сына в ходе ливанской войны. Музыка композитора Освальдо Голихова переплетает множество стилей, от поп-музыки до джаза и современной классики, чтобы передать боль Путника, его смятение, горечь и, наконец, обретение покоя. Другая героиня истории, Женщина, физически и эмоционально далека от Путника в своем переживании утраты. Мужчина выбирает идти дальше, а Женщина отказывается следовать за ним. На пути герой встречает разных персонажей, каждый из которых также потерял ребенка: все они продолжают идти, надеясь достичь неизвестной цели и понять причину постигшего их горя. Однако именно слова Женщины, прозвучавшие с далекой звонницы, приводят Путника домой. «Книга понравилась мне тем, что это не элегия и не реквием, — рассказывает Освальдо Голихов в интервью Apple Music. — Надеюсь, в моей музыке это слышно. Как любит повторять Путник: „Пока я в движении, он [сын] будет жить“. Это непринятие, по сути, антиреквием». Джонни Гандельсман, скрипач Silkroad Ensemble и продюсер, добавляет: «„Falling Out of Time“ о том, что беда универсальна для всех. Неважно, откуда вы и каковы ваши убеждения. Боль утраты — понятное каждому, глубоко человеческое чувство». Поразительный звуковой мир музыки Голихова оживает благодаря уникальным инструментам Silkroad Ensemble. В их числе флюгельгорн, электрическая бас-гитара, барабаны, струнные, пипа и многие другие. Музыканты, которых Голихов описывает выражением «harp of a thousand hairs» [арфа из тысячи волосков], чутко передают каждый эмоциональный оттенок мелодии. К ним присоединяются три прекрасных голоса Биеллы Да Коста, Норы Фишер и У Тонга, которые с поразительной достоверностью выражают боль духовного искания. Далее Освальдо Голихов и Джонни Гандельсман рассказывают о каждой части песенного цикла. «Heart Murmur» Голихов: «Здесь мы узнаем, кто есть кто. Мы видим Путника и его жену. Мужчина не может оставаться дома, потеряв своего ребенка. Он утверждает, что должен идти и быть там, с ним. Женщина отвечает, что никакого „там“ не существует. Историю рассказывает некто Кентавр: наполовину человек, наполовину письменный стол. Этот герой не сможет осознать, что произошло, пока не найдет нужные слова для истории. „Вот мужчина, который уйдет, и женщина, которая не сдвинется с места“, — говорит Кентавр. Это две реакции одной супружеской пары на постигшую их беду. Я постоянно слышу, что в этой композиции множество музыкальных стилей. Мне кажется, в моей музыке всего один, единый стиль». «Night Messengers» Голихов: «Это момент, когда в дом супругов приходят с вестью о том, что их сына больше нет. Все восемь минут мы ощущаем дыхание смерти, облеченное в различные гармонии. Здесь также можно обнаружить молитву, которую в еврейской традиции поют на могилах близких, — „Эль мале рахамим“, что означает „Бог, исполненный милосердия“. Мне хотелось, чтобы и музыка, и голос У Тонга (Мужчины) были наполнены древностью». Гандельсман: «После первой же части происходит погружение в какой-то удивительный звуковой мир. Все благодаря бесподобному инструментальному хоралу, окутывающему и поддерживающему рассказчика». «Come, Chaos» Голихов: «Здесь изображены три человека, летящие в бездну, — писатель, мать и отец. Все понимают, что их прежняя жизнь осталась позади. Поэтому и вокал, и гармонический язык в этой композиции на грани безумия. Последний — немного в духе [французского композитора-модерниста Оливье] Мессиана: медленный, плотный, тяжелый и беспорядочный. А каждый из вокалистов звучит просто экстраординарно». Гандельсман: «Музыка ощущается как коллективный опыт — беспорядочный, неорганизованный, где инструменты управляют голосами. Вместе с тем она проникает в самую сущность боли и горя, помогая людям их пережить». «Step» Гандельсман: «Когда Биелла Да Коста [в роли Женщины] поет свою партию, мурашки бегут по всему телу. Это просто что-то запредельное. Она невероятная, уникальная певица». Голихов: «Биелла из тех исполнителей, кто может одну длинную ноту взять так, что внутри все будто замирает. В этой композиции дороги супругов расходятся. Женщина описывает, как муж отдаляется от нее, шаг за шагом. Но сама отказывается следовать: „Я пойду за тобой на край света, но только не туда“. Мне здесь нравится концовка, с шепотом и пиццикато». «Come, Son» Голихов: «Разум отца помутнен, его сводит с ума чувство несправедливости: почему жизнь досталась ему? Он загадывает: „Если я не буду моргать, то смогу покинуть свое тело, а ты, мой мальчик, сможешь вселиться в него и прожить остаток жизни. Но если я моргну, все будет кончено“. Затем передумывает: „Нет, уходи. Увидев, что случилось с тобой, я не выдержу“. Он осознает, что это безумие». Гандельсман: «Партия баса здесь определяет ритмическую основу, а остальное меняется вместе со смыслом слов. Музыканты создают что-то вроде всплесков энергии, чтобы отразить происходящее». «In Procession» Голихов: «В этом треке Мужчина понимает, что несмотря на безграничную боль, он лишь один среди многих, кого настигла беда. Просто невероятно, как Нора Фишер изображает персонажей. Сначала я написал довольно виртуозную партию трубы, но потом на репетиции сказал музыкантам: „Забудьте про ноты, делайте как чувствуете“. В итоге я точно знал, что сказать в этой части, но не представлял, как именно». Гандельсман: «Да, музыка в этом треке — это импровизированный, чувственный крик». «Pierce the Skies» Голихов: «Композиция полностью инструментальная. Это абсолютная боль, на которую отзывается только эхо». Гандельсман: «Идеальная точка перехода, с которой начинается вторая половина цикла. Именно здесь Путник отправляется в дорогу». «Walking» Голихов: «Музыка соответствует словам: „Мои ноги постепенно отрываются от земли. Медленно, невесомо, я парю где-то между „здесь“ и „там“. Я иду, и мои ноги медленно, легко движутся по земле“. Ритм ходьбы был очень важен. Это не ритмичная прогулка шубертовского мельника [из цикла „Прекрасная мельничиха“, где имитируется бодрая ходьба], и это не „раз-два, раз-два“. Несимметричный, прихрамывающий ритм „три плюс пять“ — это и есть горе. Так двигается ходящий во сне. Партия У Тонга здесь исключительная: он сумел проникнуть в самую суть эмоции и действительно передал чувство парения». Гандельсман: «Мне нравится, как медленно меняется музыка, словно в калейдоскопе. Представьте, что начали идти, а потом ноги вдруг понесли вас сами. Здесь происходит нечто подобное: все вокруг немного меняется, а движение уносит еще дальше». «If You Meet Him» Гандельсман: «Меня всегда трогает исполнение этой части. Здесь всего несколько инструментов, в том числе пипа и шэн, а голос Норы задает эти невыносимые вопросы: „Хочешь сказать, что жизнь продолжается, и даже не исключаешь рождение другого ребенка? Скажешь сыну, что убираешь все его фотографии из комнаты, потому что не можешь больше на них смотреть? Скажешь, что отдал его собаку мальчишке с улицы?» «Fly» Голихов: «„Fly“ — почти детская песенка. В цикле нужна была легкая часть, хотя в целом произведение печальное. Это что-то вроде пьесы в пьесе: кукольный спектакль внутри великой трагедии, который служит переходом к „Go Now“. В треке мне хотелось взглянуть в сторону поп-продакшена. В нем есть простота, напоминающая мне о бразильской музыке, где органично соседствуют легкость и меланхолия». «Go Now» Голихов: «Женщина говорит: „Теперь иди. Будь как он, неси его в себе“. Но это и проклятие: „Будь его смертью“. Момент обретения мира настает, когда Мужчина соглашается: „Ты была права. Я здесь, а он там, между нами — непреодолимая граница“. Родители наконец понимают друг друга. Отец осознает тщетность своих усилий, а мать — что супруг не мог бездействовать». Гандельсман: «Музыка напоминает аргентинскую милонгу в духе [Астора] Пьяццоллы. Сочетание инструментов и то, как построен каждый такт, похоже на вступление бандонеона. На контрасте звучат самые „оперные“ моменты во всей работе, когда Биелла берет высокие ноты, как бывает в классической кульминации оперы». «Ayeka (Where Are You?)» Голихов: «Чудовищное барабанное соло обрушивает вниз сразу после блаженной концовки „Go Now“. Потому что боль не ушла, она никогда не уйдет. Мужчина задает своему сыну три простых вопроса: „Где ты? Какой ты? Кто ты там?“ Он находится на самом дне страдания, и вселенная издевается над ним». «Breathe» Голихов: «„Еще есть силы дышать. Внутри этой боли есть силы дышать“. Все, к чему можно стремиться — не забывать дышать время от времени. Вот и все. Нет никакого решения или согласия». Гандельсман: «В финале Нора поет партию мальчика, ее чуть слышно сопровождает хор. В этот момент между музыкантами на сцене образуется уникальное чувство единства. Словно они сообща держат в руках что-то самое ценное, самое дорогое».